Настало время рассмотреть вопрос о целесообразности нахождения РФ в ВТО - глава "Мираторга"

Российский аграрный комплекс в последнее время пытается решать две разнонаправленные задачи - замещать импорт и расширять экспорт. И если как экспортер зерна Россия уже давно заняла одно из ведущих мест в мировой торговле, то теперь в борьбу за долю на внешних рынках включаются и другие отрасли, прежде всего, производители мяса.

О том, как сложилась экспортная программа агрохолдинга "Мираторг" в прошлом году и что планируется сделать в году наступившем, какие барьеры приходится преодолевать российским экспортерам на пути к мировому рынку и как расшевелить чиновников на поддержку экспорта, в интервью "Интерфаксу" рассказал президент "Мираторга" Виктор Линник.

- Недавно "Мираторг" прошел инспекцию иранских специалистов и получил право на экспорт говядины в Иран. На очереди - поставки мяса птицы. Это для компании - продолжение экспортной истории, которая началась несколько лет назад.

Сколько продукции "Мираторг" экспортировал в прошлом году? В какие страны?

- Нашей экспортной программе уже несколько лет. Принимая решение по инвестициям в тот или иной проект, мы сразу рассчитываем, что часть продукции будем отправлять на внешние рынки. Все наши предприятия изначально строились с учетом требований, которые будут предъявляться при экспорте продукции.

Пока экспортные поставки сравнительно невелики - в прошлом году они составили порядка 15 тыс. тонн. Мы планируем, что в среднесрочной перспективе доля экспорта в продажах компании составит 15-20%.

"Мираторг" уже аттестован на поставки продукции в Объединенные Арабские Эмираты, Сербию, Азербайджан. Получена аттестация на поставки мяса птицы, готовой и некоторой другой продукции в ЕС, страны Африки.

Кроме того, буквально на днях наше предприятие "Брянская мясная компания" получило право на экспорт говядины в Иран. Надеемся, что и "Брянский бройлер", наш птицеводческий дивизион, получит разрешение на экспорт в эту страну.

Экспорт, действительно, является стратегическим направлением в развитии компании. Стабильные поставки продукции на внешние рынки говорят о высокой конкурентоспособности российской продукции, а диверсификация портфеля клиентов и каналов поступления доходов повышает финансовую устойчивость и маржинальность бизнеса, снижает зависимость от ситуации на внутреннем рынке и расширяет инвестиционные возможности.

- Какова выручка от экспортных операций?

- Пока выручка также относительно невелика. В прошлом году мы получили около $50 млн. Но надо понимать, что это только начало. Фактически, ни один крупный рынок для нас пока не открыт.

Например, если мы получим аттестацию на поставки в Китай, то, по нашим оценкам, через год-полтора сможем увеличить экспорт в 10 раз, до 150 тыс. тонн только за счет этого рынка. Это означает и рост выручки в несколько раз.

- Почему выделяете Китай? Он ведь сам является крупным производителем мяса.

- Доступ в Китай является для нас принципиальным моментом. Это огромный рынок, покупательская способность населения растет. Надеюсь, что в перспективе доля поставок в эту страну будет самой значительной в общем объеме наших экспортных операций.

К сожалению, пока рынок Китая для нас закрыт.

Но ведь торговля - это всегда двусторонний поток товаров: мы поставляем на рынок других стран продукцию, которая в силу культуры потребления не пользуется в России спросом или ее потребление ограничено, а зарубежные производители также получают возможность везти в Россию тот ассортимент, который им экономически выгоднее экспортировать, чем продавать на внутреннем рынке. И, кстати, свой рынок для китайских производителей свинины Россия уже открыла, сделав шаг навстречу китайским партнерам.

В принципе, мы уже коммерчески готовы поставлять и свинину, и говядину, и мясо птицы в большинство стран, которые являются крупными импортерами продовольствия. Кроме Китая, это страны Ближнего Востока, республика Южная Корея, Япония, Индонезия, Филиппины.

Определенные говяжьи отруба можно отправлять даже в Бразилию, которая является мировым лидером в производстве этого вида мяса. Совершенно точно спрос на определенные части мясных туш есть и на рынках Канады и США. США, кстати, является крупнейшим импортером говядины - почти 1 млн 800 тыс. тонн в год.

- Но зерно, свинина - это ведь то же сырье, что нефть и газ...

- Такая аналогия, на мой взгляд, некорректна. Действительно, если говорить о продукции растениеводства, то зерно - это базовый актив, который лежит в основе цепочки создания стоимости. Но в отличие от нефти или природного газа - продукт возобновляемый.

А мясо - это уже продукт с добавленной стоимостью.

Модель, по которой экономика работала последние 10-15 лет, когда во главе угла стоял экспорт сырья, показала свою абсолютную нежизнеспособность. Мы фактически "проедали" возможность развивать собственное производство продукции с добавленной стоимостью и инфраструктуру страны.

Уверен, что надо развивать все отрасли агропрома. Успехи нашей страны на мировом рынке зерна в идеале должны стимулировать частные инвестиции в растениеводство. Но важно понимать, что производство мяса как продукции с высокой добавленной стоимостью дает куда больший мультипликативный эффект для развития экономики страны.

Например, в Белгородской области у нас вертикально интегрированное производство свинины. В производственную цепочку входит и крупная зерновая компания, которая обрабатывает более 60 тыс. га земли.

В 2015 году мы заплатили около 5 млрд рублей налогов в бюджеты всех уровней. И, если посмотреть на структуру налоговых выплат, то видно, что зерновая компания заплатила порядка 500 млн рублей, а остальная часть производственной цепочки: комбикормовые заводы, свинокомплексы, завод по убою и переработке, транспорт, логистика - 4,5 млрд рублей. Вот такое соотношение, которое дает ответ на вопрос, почему государству выгоднее развивать производство полного цикла.

- Экспорт важен для всей индустрии производства мяса или в обозримом будущем это тема только для нескольких российских компаний?

- Без экспорта будет трудно всей индустрии, всем производителям. Своим мясом птицы мы уже практически полностью обеспечены. Через три-четыре года в основном сможем закрыть потребности по свинине, а в среднесрочной перспективе - по говядине. А дальше будем зажаты в рамках российского потребления, в рамках относительно небольшого рынка - 146 млн человек с не самыми высокими доходами и сложившейся культурой потребления.

Это означает, что мы не сможем использовать огромный потенциал для расширения производства сельхозпродукции с добавленной стоимостью. А с учетом роста мирового потребления мяса потеряем шанс на создание в стране новых перерабатывающих мощностей, высокотехнологичных производств, расширения нашей экспертизы и компетенций. Значит, рабочие места в производстве мяса будут создаваться не у нас и налоги будут платиться не в России.

Если у Бразилии получилось буквально за несколько десятков лет стать крупнейшим мировым производителем и экспортером мяса, потеснив ведущих игроков - США и ЕС, значит это возможно и в нашей стране.

Развитие экспорта привлекает инвестиции в сельское хозяйство, а это уже шанс для развития, который получают не только крупные, но и средние игроки.

- В чем, кроме качества и биобезопасности, вы видите конкурентоспособность российской продукции на мировом рынке? Как могут повлиять на экспорт инструменты его господдержки?

- Важнейшее конкурентное преимущество на мировом рынке продовольствия - это цена. Сейчас, когда курс рубля стал адекватным экономической ситуации в стране, у нас серьезно снизилась себестоимость в валюте, многие товарные позиции российского мяса стали конкурентоспособны. Об этом же говорит и снижение импорта. Иностранные производители просто не проходят на наш внутренний рынок по ценовым параметрам.

Нам интересно экспортировать. По уровню технологий и производственным показателям мы в принципе не уступаем мировым лидерам. Более того, мы производим мясо без использования гормонов и стимуляторов роста, которые активно применяются в той же Австралии или США.

Что касается инструментов поддержки, то при присоединении России к ВТО наши партнеры лишили нас права использовать экспортные субсидии при поставках сельхозтоваров на мировой рынок. При этом по результатам недавних переговоров ВТО в Найроби развитые страны в долгих дебатах отстояли возможность платить еще несколько лет такие субсидии своим экспортерам. И только лет через 7-8 наши условия уравняются.

Но правительство имеет право оказывать поддержку выставочной деятельности компаний, и этот инструмент мы будем активно применять уже в этом году.

Кроме того, есть и другие институты поддержки, например, региональные центры поддержки экспорта, ЭКСАР, Росэксимбанк которые предлагают такие инструменты, как кредитование или страхование экспортных операций. Посмотрим, насколько они будут эффективны.

- В чем, на ваш взгляд, основные барьеры для российского продовольствия?

- Одно из препятствий - нетарифные, или ветеринарные, ограничения. Мы должны доказать, что наша продукция безопасна, пройти своего рода ветеринарный фильтр. Ветеринарная служба страны-импортера должна убедиться, что Россия обеспечивает биологическую безопасность, что у нас работает система контроля за соблюдением требований импортеров.

Нужно также получить статус Международного эпизоотического бюро по ряду опасных болезней животных, разработать программы борьбы с ними, повысить качество контроля и надзора, обеспечить прослеживаемость продукции. И еще много чего нужно делать, о чем раньше не задумывались, так как мало кто верил, что Россия действительно сможет экспортировать продукцию животноводства.

Кроме того, нужна нормальная единая ветеринарная служба. У нас же она в результате неудачной административной реформы раздроблена почти на 90 региональных ветслужб и службы силовых ведомств. В большинстве регионов экспортеры сталкиваются с полным непониманием местными ветеринарами своих задач, у них нет ни знаний, ни опыта в этой сфере. Это значительно тормозит экспорт.

Реально помогает Россельхознадзор, он находится в постоянном контакте и ведет переговоры со своими зарубежными коллегами, от которых зависит решение о доступе на рынки. Это работа заметна, и есть реальные результаты.

Но бизнес ждет большего. Уверен, что сейчас самый правильный момент, чтобы пересмотреть приоритеты и выстроить работу профильных государственных служб соответствующим образом.

В то же время очевидно, что государственная политика уже изменилась. Последнее время активно подключился к экспортному процессу Минсельхоз. И это сразу повысило уровень, на котором решаются вопросы, сразу изменило отношение наших партнеров. Надо отдать должное Ткачеву (министр сельского хозяйства РФ Александр Ткачев - ИФ) - он понимает стратегическую важность развития экспорта, в Китае и Иране сам участвовал в переговорах.

В прошлом году подключилось правительство и Минэкономразвития, вопросы доступа на рынки зарубежных стран стали включаться в повестки дня межправительственных комиссий. Это поднимает вопрос на более высокий уровень, чем раньше.

Значимость развития экспорта понимают вроде бы все. Достижений пока, правда, немного, но, главное, что движение началось, а важность направления никто больше не ставит под сомнение.

Вторым препятствием для российского продовольственного экспорта являются тарифные ограничения. Мы готовы поставлять свою продукцию во многие страны, но вокруг них выставлены заборы из таких высоких пошлин, например, в ЕС, что не прорвешься. А квоты на поставки мизерные.

Наше калининградское предприятие аттестовано на поставку готовой продукции из мяса птицы в Евросоюз, но делать этого все равно не может: там квота, в которой нас нет, и пошлина, которая нас выкидывает. Заметьте, пошлина в разы выше российской.

Почему так происходит - это вопрос к господам, которые прорабатывали вопросы вступления РФ в ВТО и открыли наш рынок, не добившись аналогичного открытия рынков других стран для нас в части тарифного и нетарифного регулирования.

Мы, к сожалению, зафиксировали себя в режиме сырьевого придатка. Совершенно непонятно, зачем мы добивались статуса развитой страны при присоединении к ВТО. Это автоматически лишило нас многих возможностей и привилегий по сравнению со статусом развивающейся страны. И уровни доступа, и ограничения у нас намного жестче. Здесь мы много проигрываем.

Бразилия, например, у которой и сельское хозяйство, и машиностроение, и другие отрасли развиты зачастую лучше, чем у нас, имеет статус развивающейся страны.

Мне кажется, что настало время для того, чтобы рассмотреть вопрос о целесообразности нахождения России в ВТО. Это может быть вопрос о приостановке членства или, возможно, выхода из нее.

Сейчас, на мой взгляд, хороший момент, чтобы провести анализ и критично посмотреть на ситуацию. Что мы делаем в этой организации? И что от нее получили? Давайте спросим у тех, кто обещал потоки инвестиций и открытие зарубежных рынков, - где результат?

- Последнее время было немало критики в адрес атташе по сельскому хозяйству при посольствах зарубежных стран и российских торгпредов, которые, как говорили некоторые эксперты, больше работают на то, чтобы привлечь поставщиков продовольствия в Россию, а не способствовать российскому экспорту. Изменилось ли что-нибудь? Чувствуется ли их поддержка в изучении зарубежных рынков, организации экспорта?

- Да, до недавнего момента вместо открытия рынков стран пребывания эти специалисты больше внимания уделяли открытию российского рынка для импорта. Сейчас ситуация начала улучшаться, атташе стали задумываться о продвижении российской продукции. Шаг сделан, и надо идти дальше.

Мне кажется, что пришло время "сбалансировать" атташе по сельскому хозяйству по странам присутствия. Надо концентрировать усилия на стратегических направлениях.

У нас, к примеру, есть атташе в Дании и ряде других стран ЕС. Но та же Дания со стратегической точки зрения куда менее важна по сравнению с Китаем, где нам просто как воздух необходим такой специалист, а возможно, и не один.

Надо размещать этих людей в соответствии с приоритетами по экспорту, а Китай с точки зрения спроса, структуры рынка, особенностей потребления - это цель номер один для любого производителя мяса в России.

Конечно, всем хочется сидеть в Европе, работать в комфортных условиях...

Так что быстрого прорыва в развитии экспорта я не ожидаю, работа предстоит большая. Но изменения точно будут.

- Ваши предприятия проверяли зарубежные специалисты. Насколько жесткими были инспекции? Каков подход, уровень спроса?

- Приезжают профессионалы. Китайцы, к примеру, очень профессионально отработали. Требования у них прозрачны и понятны, но очень жесткие. Перед тем, как получить доступ на их рынок, надо пройти шесть этапов. Аналогично и в большинстве других стран.

Будем абсолютно справедливо, если Россельхознадзор организует доступ для иностранных партнеров по такому же принципу.

Пока же ни о какой симметричности говорить не приходится. Кстати, такая деталь. Наши ветеринары ездят в командировки для аттестации зарубежных предприятий на деньги российских налогоплательщиков. А поездки зарубежных ветеринаров для инспектирования наших предприятий оплачивает российский бизнес.

В развитии экспорта нет быстрых решений, которые дали бы моментальный результат, нужна кропотливая системная работа. Сейчас большинство российских производителей пока не готовы к поставкам за рубеж, а для государства экспорт мяса - просто новое направление, которым раньше всерьез никто не занимался. Изменить эту ситуацию можно только совместными усилиями государства и бизнеса. Ресурсы, которые сейчас идут на открытие нашего рынка для зарубежных поставщиков, должны направляться на поддержку экспорта. Это будет реальная помощь.

Кроме того, любое решение об открытии нашего рынка должно детально анализироваться, обсуждаться с отраслевыми ассоциациями. И обязательно надо сразу же просчитывать наши возможности по поставкам продовольствия в эти страны. Каждая страна должна таким образом "прорабатываться". Это проверка профессиональной пригодности чиновников к внешнеэкономической деятельности и защите экономических интересов РФ.

Ситуация требует от них новой модели поведения. Одно дело, когда мы поднимаем шлагбаум и вокруг нас бегают с предложениями о поставках, другое - когда нам надо добиваться доступа на зарубежные рынки и бегать надо уже самим.

- При организации экспорта "Мираторгу" приходится не только обеспечивать биологическую безопасность, но и учитывать национальные и религиозные особенности потребления. Легко ли было получить сертификат "халяль" для поставки мяса в Иран?

- Непросто. Во время подготовки к поставкам в Иран мы прошли аттестацию на поставки продукции халяль. Сертификат выдает Международный центр стандартизации и сертификации "Халяль" Совета муфтиев России. Перед этим их эксперты инспектируют предприятия. Кроме того, представители этой организации постоянно присутствуют на предприятии, проверяют соблюдение требований сертификата.

Иран также направит к нам своих представителей, которые будут следить за соблюдением правил и ветеринарных требований.

Параллельно приходится решать и массу других вопросов. Надо вносить изменения в технологию убоя, в упаковку, переводить этикетки, нести другие затраты. К тому же у разных мусульманских стран разный уровень требований. У Ирана, например, требования более жесткие, но есть страны, где эти требования помягче.

Нас постоянно инспектируют, по две-три инспекции в месяц. Это нормально. Если мы хотим работать и коммерчески нам это интересно и выгодно, значит будем требования стран-импортеров выполнять.

Экспорт мяса - это новое направление и для "Мираторга", и для всей индустрии, и для государства. Однако надо осознавать, что на глобальном рынке нас никто не ждет, поэтому гладкой дороги не будет. Но мы умеем быстро учиться и знаем потенциал нашей страны, поэтому у меня нет сомнений, что Россия, отечественные производители, сумеют стать заметными игроками на мировом рынке мяса. Теперь важно, не разбрасываясь ресурсами и не меняя правил игры, сосредоточиться на решении этой задачи.