Корпоративное страхование столкнется с вынужденным ростом тарифов в разгар кризиса - замглавы Ингосстраха

Бизнес страхования корпоративных рисков в последние годы переживает стагнацию и испытывает давление ценового демпинга. В этих условиях "Ингосстрах" поднялся на вторую позицию в сегменте корпоративного страхования по показателю сборов и удерживает ее. Как компания продлевала договоры с клиентами-юрлицами и заключала новые в условиях изоляции, как изменились подходы к защите рисков для представителей разных отраслей экономики, что произойдет с тарифами в сегменте и как готовиться к углублению кризиса, рассказал в интервью "Интерфаксу" заместитель генерального директора "Ингосстраха" Алексей Галахов.

- Страховщики РФ в первом полугодии 2020 года собрали премий по страхованию рисков юрлиц на 18,9% больше, чем за тот же период 2019 года. При этом выплаты снизились на 45,9%, что повлияло на этот результат?

- Рынок страхования корпоративных рисков в России не растет уже на протяжении четырех лет - с 2016 года его объем принципиально не меняется и составляет, по нашим оценкам, порядка 160 млрд рублей, примерно 12% от сборов всего страхового рынка. Заключение единичных крупных договоров, например, страхования рисков при строительстве моста в Крыму, рисков космического запуска, строительства объектов в нефтегазовой отрасли, периодически дают всплески статистики по сборам. Но такие договоры приходят и уходят, они завершаются и не пролонгируются. Поэтому 18%-ный рост премий в сегменте в первой половине текущего года - ситуативный.

- Бизнес каких клиентов-юрлиц пострадал из-за ограничений в пандемию, как это отразилось на готовности страховаться?

- Мы предоставляем услуги всем - от малого бизнеса до компаний топ-400, портфель "Ингосстраха" рыночный, он диверсифицирован и сбалансирован по отраслям. Если говорить о клиентах, прежде всего пострадал некрупный бизнес. Торговля (которая была закрыта), предприятия общественного питания, сфера услуг, перевозчики, включая такси. Надо учитывать, что география застрахованных нами торговых предприятий - от Калининграда до Владивостока, везде ограничения из-за пандемии вводились в разное время. В Москве торговые центры были закрыты, а во Владивостоке открыты, в Сибири и на Урале также все происходило несинхронно. У нас в портфеле 50% договоров страхования рисков торговых центров приходится на Москву, а половина распределена по всей стране. Это к вопросу о диверсификации. Доля торговых центров в общем портфеле страхования корпоративных рисков "Ингосстраха" составляет не более 5%. Отмечу, что в этой группе "легли" 50% клиентов, кто-то потом ожил, заплатил за страхование, в итоге уровень пролонгации договоров в этой группе снизился с привычных 85% до не нравящихся нам 60%, но не наполовину.

Встала авиация. При этом отрасль регулируется нормами, конвенциями, лизинговыми договорами, есть летная ставка, есть наземная ставка, если самолеты на земле. Ставки пересчитываются процентов на 40 в сторону снижения из-за того, что воздушные парки стоят. Бизнес авиационного страхования в нашем портфеле снизился по итогам первого полугодия 2020 года, но на его долю приходится 8-10% от корпоративного портфеля "Ингосстраха", объем портфеля более 30 млрд рублей.

Про турбизнес лучше не буду ничего говорить, рынок страхования выезжающих за рубеж упал практически полностью в тот период. В сегменте страхования ответственности пассажирских перевозчиков на фоне снижения пассажиропотока случился пересчет тарифов (вступило в силу указание ЦБ - ИФ), снижение поступлений в связи только с этим фактором составило 25%.

- Как вели себя убытки?

- В отличие от моторного страхования и ДМС, наши случаи, пожары, протечки, поломки и простои случались как по расписанию. Здесь привычная картина не менялась.

- Что происходило со страхованием грузов?

- Объемы падали, но к нам все же приходили новые клиенты, мы предложили рынку новинки, в том числе "потоковое" страхование грузов, когда клиенты подключают к защите весь бизнес перевозок грузов. В целом грузооборот, торговля не показали падения по худшему сценарию. Но главное, что крупнейшие системообразующие компании - все работали. Справедливости ради отмечу, что для всех нас, да и для экономики в целом, остается открытым вопрос - что будет с цепочкой спроса среди участников и партнеров этой группы предприятий, от этого зависит сохранение и рост ВВП. Ряд компаний, несмотря на пандемию, прекрасно себя чувствовали.

- Например?

- Добывающие предприятия, где цены на продукцию находятся на историческом максимуме, производители целого ряда биржевых товаров. Есть отрасли с большим запасом прочности и предприятия, которые планомерно наращивают активы, не сокращают инвестиционные программы, соответственно, не сокращают программы страхования, в том числе добровольного медстрахования. Поскольку растет их выручка, растет и страховая сумма по линии защиты от перерыва в производстве. В отношении таких страхователей программа защиты будет расширяться и расти в цене.

- А морское страхование, страхование судов, что там происходит?

- Мы - лидеры в сегменте, в портфеле "Ингосстраха" полтора десятка классификаторов судов, они все занимаются разным бизнесом. Балкеры, буксиры, крановые суда, паромы, риферы, рыболовецкие суда. А еще пассажирские, круизные, морские. Речные перевозки встали, они открылись в июне-июле этого года. В прошлом году "Ингосстрах" имел убыточность выше 100% по страхованию судов и ответственности судовладельцев. До этого шли более успешные годы страхования. Плановый комбинированный коэффициент убыточности по страхованию морских рисков у нас составляет 65-70%, по западным меркам - что-то неслыханное, для морских страховщиков и 90%-ный уровень такого коэффициента - нормальный результат.

У рыбаков бизнес шел бесперебойно, а это более 30% в нашем портфеле. Наши клиенты ведут лов не только в традиционных регионах, в Мурманске, на Дальнем Востоке, по всему миру. Например, наша уникальная дикая рыба из Охотского моря после переработки и глубокой заморозки прямо на судне, в море, поступает на московский рынок. Спрос на продукцию наших клиентов огромный. Южная Корея и Китай готовы купить столько нашей рыбы, сколько мы им поставим. У наших клиентов-рыбаков за этот период не было случаев экипажных вспышек инфекции (а наше страхование такие риски покрывает). Так что по морю в целом у нас небольшой плюс по сборам за полугодие.

- Как сам "Ингосстрах" работал со своими корпоративными страхователями в пандемию, что менялось?

- В конце марта мы, как и большинство компаний, "дистанцировались" и продолжили строить бизнес в необычном формате. Продлили практически все, 80% начатых переговоров о страховании по новому бизнесу завершались уже в новом формате. В апреле выполняли план на 120%, в мае - на 140%, ритм держали. В условиях общей мобилизации клиенты взяли и пролонгировали сразу все, что можно, чтобы не тратить на это время. Многие процедуры закупок крупных клиентов, в том числе компаний с госучастием, прежде также шли на онлайн-площадках, все привычно. Помогало и то, что клиенты синхронно с нами переключились на дистанционную работу, все моментально адаптировались. Если раньше на подготовку пролонгации договора страхования уходило 2 месяца, теперь время сжалось, мы вводили электронные котировки, дополнительные IT-решения. Следствием перехода на удаленный формат для управленцев "Ингосстраха" всех уровней стала максимальная глубина погружения в детали бизнеса, что, очевидно, для бизнеса полезно. В условиях всеобщих негативных ожиданий рынка концентрация усилий на сбережении бизнеса стала максимальной.

- Так что же, принцип Lloyd's заключать договор только на бумаге и глядя в глаза клиенту, больше не работает? Они зря сотни лет на этом настаивали?

- Четыреста лет они так подписывали страховые контракты на бумаге, но в пандемию представители в Lloyd's тоже сели по домам, в офисах - никого, использовали электронные подписи, все работало дистанционно. Но они правы в том, что заключение договоров страхования все же требует доверительности и встреч с клиентом лицом к лицу для разъяснений, поиска компромиссов, для сближения позиций. Кроме того, "удаленку" на 100% вообще невозможно реализовать: когда речь идет о заключении миллиардных договоров страхования, электронная подпись не годится. В период ограничений в "Ингосстрахе" были введены дежурства, полисы физически подписывались в офисе. Мы же фабрика по производству обещаний, закрепленных на бумаге с подписью и печатью.

- А не было соблазна страховать риски предприятий, связанные с COVID-19?

- Риски COVID-19, как и риски радиации, не страхуются - это форс-мажор, исключение из полиса, такова мировая практика. Вы слышали о крупных страховых выплатах по COVID-19 на Западе? Я - нет. Были попытки в ряде европейских стран принудить страховщиков платить за перерывы в производстве, но они защищаются. Если говорить о принципиальной позиции по страхованию подобных рисков, мы здесь пошли за страховой индустрией - не страхуем риски пандемии.

Но, признаюсь, весной был соблазн что-то придумать для наших клиентов особенное, предложить защиту от рисков простоя для торговых центров, отелей, курортов, да и промышленных клиентов. Шли жаркие дискуссии со специалистами, возобладала позиция актуариев. Она свидетельствовала о максимальном риске кумулятивного убытка с минимальной экономической эффективностью. Теоретически в отдельные договоры отдельных клиентов могут включаться подобные опции по соглашению сторон с небольшими лимитами выплат.

- Согласно статистике ЦБ, для корпоративных страховщиков страны не такой уже кризисный и тяжелый может оказаться 2020 год?

- Кризисным будет 2021 год.

- Вы ожидаете отказов от продления договоров страхования?

- Нет, если компания из числа топ-400 постоянно страхует активы и перерывы в производстве, кто примет решение - это остановить? Придет к акционеру талантливый менеджер и скажет: Иван Иванович, мы тратим ваши деньги впустую, давайте прекратим. А тот в ответ попросит от него гарантий, что с его бизнесом в отсутствие страхования ничего не произойдет. Кто может дать такие гарантии, особенно в период высокой турбулентности? И готовы ли акционеры рисковать?

Проблема в другом. Рынок корпоративного страхования, в том числе зарубежный, жил в последние годы в условиях демпинга, но падение ставок в корпоративном страховании остановилось, теперь цены будут расти. Возникает тяжелая переговорная позиция. Мы видим рост цен на международное перестрахование. Основные мощности индустрии ведь там. А за рубежом компании теряют деньги уже лет пять после долгого периода "мягкого" рынка. Теперь нам перестраховочную защиту за рубежом продают дороже - плюс 10-20%. Цена на договоры факультативного перестрахования (индивидуальная сделка под разовое размещение рисков - ИФ) увеличилась на 10-30%. С заключением облигаторных договоров перестрахования по-разному, что-то удалось продлить без изменения цен. (Такой договор охватывает весь или часть тематического портфеля страховщика, чаще всего работает на годовой основе - ИФ). Ожидаемо выросла стоимость облигаторного договора "Ингосстраха" по авиационным рискам, снизилась перестраховочная его емкость. Продление договора имущественного перестрахования еще впереди.

И вот теперь в противоположность этому тренду клиенты при продлении своего договора прямого страхования настроены снижать каждый год стоимость страхования на 10% (а то и больше), такие KPI ставятся их риск-менеджерам. В результате возникают "ножницы" ожиданий и реальности. Хороший результат для нас - это сохранение достигнутого баланса - не повышение, но и не понижение цен на страхование.

- С перестраховщиками переговоры идут жестко?

- Была сессия с одним из наших ключевых перестраховщиков. Традиционный к нам вопрос, что хотели бы улучшить. Отвечаем: "Мы хотели бы, чтобы вы нам не говорили "нет", не ухудшали наши условия партнерства из-за результатов деятельности других партнеров в других странах, если они принесли вам убытки. Мы не принимаем объяснений относительно потерь в Карибском бассейне и Флориде как обоснования повышения цен. За 10 лет партнерства мы принесли вам более $10 млн прибыли, вы в "плюсе". Если подходы в наших отношениях не могут быть гибкими и справедливыми, выйдем из соглашения, начнем работать с другими". Жестко, конечно, но они воспринимают нашу позицию. Да, случается менять партнеров.

- Несколько лет назад из-за нежелания принимать в перестрахование российские космические риски эта отрасль чуть не оказалась без страховой защиты. "Роскосмос", судя по выступлениям руководства корпорации, провел работу с представителями международного перестраховочного рынка. Достаточно ли на рынке страховой защиты по нашим космическим программам?

- Ситуация с космическими рисками не уравновешена до сих пор. В период, о котором вы говорите, западные перестраховщики давали при ограниченной емкости ставку перестрахования рисков 22% от страховой суммы, мотивируя тем, что им не до конца ясны причины наших неудач. Я не шучу. Вы представляете, как что-то застраховать за четверть от стоимости? Подход "Роскосмоса" был абсолютно правильным - максимальная открытость, диалог с рынками. Что требовалось и было допустимо - показали и рассказали. Цены на перестрахование космических рисков снизились, они еще остаются высокими, но они уже не запредельные.

- "Ингосстрах" участвовал в урегулировании масштабных космических убытков, они возникают "редко, но метко". Не было колебаний, не возникало желания выйти из космического страхования?

- Если компания - десятилетия ведущий игрок на рынке в корпоративном бизнесе, не нужно по поводу крупных страховых случаев и последующих выплат устраивать истерики. Крупная выплата - это не дефолт клиента и не провал, как, к примеру, в бизнесе банковском, это увеличение средней убыточности на процентные пункты за рассматриваемый андеррайтинговый период. Да, в нашей новейшей истории случалось немало очень крупных выплат, на миллиарды рублей, и в промышленном страховании, и в космическом. Мы научились профессионально реагировать на такие ситуации. Простая технология, "стоп-истерика" это называется. Хирурги же не бросают скальпель, когда в операционную привозят тяжелого пациента с шансами 50 на 50. Мы нашим клиентам говорим, что у нас для вас в этом году приготовлено 10 млрд рублей, так что - милости просим. Мы, конечно, желаем, чтобы у вас ничего не произошло. Но если что - мы вам быстро заплатим. Это важно, это ключевой момент диалога со страхователем.

- За счет чего вы нарастили объем премий на стагнирующем в целом рынке? Чего ждете в конкурентной борьбе дальше?

- Несколько лет назад мы в том числе использовали падение активности ряда конкурентов в сегменте, которые решали свои проблемы, например, по реорганизации бизнеса. "Ингосстрах" с третьего - четвертого места по сборам в корпоративном страховании поднялся на второе. Причем, для этого не покупались на рынке страховые компании. Мы просто знали, где есть бизнес и как его брать. Сегодня возвращается в игру "Росгосстрах" , есть серьезные планы у "Сбербанк страхования", конкурентная борьба ужесточается. Мы - рыночный игрок, административных, кредитных или иных каких-то рычагов принуждения клиентов к страхованию у нас нет - только искусство ведения бизнеса в помощь. Ориентир на 2023 год - прибыльно расти выше рынка и увеличить нашу долю согласно динамике, которая заложена в нашей стратегии. Будем продолжать атаковать.

- С итальянскими акционерами из страховой группы Generali вы не всегда совпадаете в подходах по ведению корпоративного бизнеса?

- Нет, принципиальных разногласий не случалось. Они и сами весьма сильны в этом направлении страхования, профессионалы.

- В начале 2019 года "Ингосстрах" заключил соглашение о сотрудничестве с компанией Mitsui Sumitomo, в этом партнерстве что происходит?

- У нас с Mitsui Sumitomo за это время выстроен многомиллионный бизнес. Mitsui Sumitomo Insurance Ltd. (MSI) - член страхового холдинга MS&AD Insurance Group Inc., восьмое место среди компаний - мировых лидеров по показателю сборов. Колоссальная клиентская база, множество клиентов работает в России. Предприятия, которые работают в России, застрахованы у нас, а риски перестраховываются у них, это большой портфель, десятки компаний. У нас в штате работает два японца. К примеру, при урегулировании убытка японского клиента переговоры с клиентом ведет японский сотрудник "Ингосстраха", на клиента это производит неизгладимое впечатление.

- Вы строите расчеты на окончание нынешнего кризиса? Когда это может случиться?

- Вообще-то мы уже почти 30 лет живем в условиях непрекращающегося кризиса, который начался с путча августа 1991 года, после которого нечего было есть и магазины были пусты, а бабушки торговали хлебом и сгущенкой у Большого театра. Внутри этого периода случались времена, близкие к эйфории, когда все что-то покупали и продавали, а "Крошка-картошка" заявляла о планах выхода на IPO. В любых условиях мы не перестаем есть, пить и работать, у нас есть клиенты, они покупают полисы, как индустрия мы живем и развиваемся вместе с экономикой и страной. Не надо впадать в крайности оптимизма или пессимизма. Не стоит ждать выхода из кризиса, стоит подумать, когда и каким окажется следующий. Важно понимать каждый день, что вы на войне. Рекомендации соответствующие - каску с головы не снимать, над колючей проволокой не подниматься, чтобы не задело шальной пулей или осколком. И не расслабляться.