Коэффициент выплат по договорам D&O менее 1% превращает этот бизнес в декоративный, требуются изменения - Чистюхин

Банк России поддерживает инициативу реформирования законодательных положений, на которых базируется российская практика заключения договоров страхования ответственности директоров и топ-менеджеров компаний (D&O), сообщил заместитель председателя Банка России Владимир Чистюхин, выступая на круглом столе Петербургского международного юридического форума, посвященном судьбе этого вида страхования в РФ.

Несовершенство законодательства ограничивает возможности всех сторон и не обеспечивает определенности понимания своих прав и обязанностей, результаты операций по D&O не удовлетворяют Банк России. Участники обсуждения обозначили основные проблемные узлы практики D&O с точки зрения законодательства. Дискуссия на форуме может стать прологом к последующим уже начавшимся законодательным обновлениям.

ДЕКОРАТИВНОЕ СТРАХОВАНИЕ ДИРЕКТОРОВ

Опрос страховщиков, проведенный Банком России, показал, что в 2020 году собранные ими премии по договорам D&O "составили единицы миллиардов рублей, а ответственность по таким договорам - сотни миллиардов рублей", - сообщил Чистюхин в ходе выступления на круглом столе, но отметил, что не это беспокоит регулятора. "В принципе само по себе такое соотношение показателей соответствует характеру этого бизнеса, где риски можно приравнять к катастрофическим. События происходят редко, но с тяжелыми финансовыми последствиями, - продолжил он. - В большей степени ЦБ обращает внимание на тот факт, что у нас коэффициент страхового возмещения по таким договорам - около 1%, этот вид страхования работает как декоративный". То есть договоры вроде заключаются, но выплачивается так мало, что полис служит как будто для самоуспокоения. Чистюхин считает, что "полисы D&O должны быть инструментами реальной защиты руководителей компаний. Но в то же время эта линия бизнеса не должна нести угрозу устойчивости для страховщиков". Несовершенство и неопределенность действующих законодательных подходов не исключают подобного сценария.

Важная линия защиты бизнеса и его директоров в РФ "не работает должным образом, в том числе из-за юридических проблем, которые на сегодняшний день не решены", сделал вывод Чистюхин.

Базовым ограничением, по его мнению, "становится законодательный подход, следуя которому убытки должны покрываться только, если это убытки самого страхователя, в то время как претензии чаще всего предъявляются к компании. Второе ограничение - законодательство позволяет страховщику не осуществлять выплаты, если есть умысел застрахованного лица. Практика не только судебная, но и надзорная показывают, что умысел руководителей почти везде презюмируется".

"Полис D&O - точно инструмент снижения рисков для компаний и корпораций, но законодательное регулирование слабовато. На практике худо-бедно по тонкому льду кто-то идет, опыт нарабатывается. Но очень напряглись страховщики в последнее время. Не удивлюсь - еще пара громких случаев с большими суммами ответственности руководителей, они скажут, что отказываются заключать договоры страхования ответственности директоров", - предупредил Чистюхин.

Он напомнил, что в настоящее время обсуждается целый ряд законодательных инициатив, связанных с регулированием D&O. (В частности, свой пакет предложений по страхованию ответственности директоров разработало Минэкономразвития - прим. ИФ).

Однако, как показало обсуждение на форуме, пока не решены базовые подходы к определению юридической конструкции бизнеса D&O. В том числе нет единой позиции о том, регулировать ли условия страхования законодательно или оставить приоритет свободе договора. Кроме того, страховщики и корпоративные юристы "скрестили шпаги" по принципиальному для обеих сторон вопросу - включения в договор положений о страховых выплатах при доказанном умысле застрахованного лица, когда речь идет о причинении ущерба третьим лицам. Общий подход российского законодательства в страховании - умышленный ущерб полисами не покрывается. А это значит, что страхователь не может быть уверен, будет ли в процессе урегулирования убытка попытка страховщика признать договор страхования ответственности топ-менеджеров ничтожным. Подход Минэкономразвития - договоры D&O должны предусматривать выплаты даже при условии доказанного умысла руководителя, Всероссийский союз страховщиков (ВСС) категорически не согласен с такой позицией, страховщики настаивают на дискуссии и поиске компромисса.

"Свобода договора должна быть, равно как широкая палитра вариантов наполнения договора, - высказал свою позицию Чистюхин. - Мне кажется не очень правильным отказывать в выплате страхователю, даже если был умысел. После того, как страховщик заплатит возмещение, у него должно быть обязательное право регрессного требования к виновнику. Предложение экспертов предусмотреть право не включать в договор позицию о регрессе - не поддерживаем".

Свое мнение о достаточности предоставления права регресса страховщику высказала директор департамента финансовых и профессиональных рисков страхового брокера Marsh в России Ольга Глазкова: "Пугает отсутствие финансовых средств у того, чья ответственность страховалась. Его активы могут быть арестованы или давно выведены. Возможность выплаты по умыслу ставит под удар финансовую устойчивость самого страховщика".

Диалог со страховщиками разработчиков законодательных норм в регулировании D&O необходим, полагает она. "Договорная деятельность не должна быть остановлена нормами, которые свяжут страховщиков по рукам и ногам. Кроме того, страхование ответственности директоров в большинстве случаев предусматривает такие суммы выплат, которые не под силу отдельной компании. Это всегда синдицирование, всегда перестрахование рисков, чаще всего в западных компаниях", - продолжила Глазкова. (В объеме принятого на страхование риска российские страховщики обычно оставляют на собственном удержании 5-10%, львиная доля выплат приходится на иностранных перестраховщиков по договору - прим. ИФ).

По ее словам, при построении законодательной архитектуры основы здания D&O целесообразно соотноситься с подходами к договорной практике международных партнеров, давно работающих по линии D&O (за рубежом договоры перестрахования рисков D&O традиционно заключаются по нормам законодательства Великобритании - прим. ИФ).

Потребность соблюдения баланса интересов Глазкова проиллюстрировала следующим примером: "Если мы все дружественно встанем на сторону бизнеса и удовлетворим все их желания в этой линии страховой защиты, возможности перестрахования окажутся так малы, что мы не сможем страховать не только риски санкционных персон, но риски руководителей, свободных от них".

Вместе с тем Россия переживает "настоящий бум" заключения договоров страхования D&O, констатировала представитель Marsh. И это несмотря на резкий рост тарифов в этой линии бизнеса (в среднем 40% за 2020 год - прим. ИФ), который диктуется в первую очередь международными партнерами. Им пришлось совершать значительные выплаты по D&O в последние годы. Теперь перестраховщики закладывают свои расходы в повышенные тарифы, перераспределяя ценовое давление на партнеров по всему миру. Тот факт, что уровень выплат в РФ по договорам D&O менее 1%, западных перестраховщиков не останавливает.

По данным, приведенным компанией Marsh "Интерфаксу", в 2020 году произошел значительный рост страховых премий при снижении числа заключенных договоров D&O. "Приблизительная оценка объема премий за прошлый год по договорам D&O в России стремится к $80 млн. Те, кто отказался в 2020 году от заключения такого договора из-за роста предложенных тарифов, готовы повторно рассмотреть эту возможность в 2021 году, мы видим рост спроса на страховую защиту ", - сказала Глазкова агентству.

ЧЕГО ХОЧЕТ СТРАХОВАТЕЛЬ

Основные "болевые точки" нынешней российской практики заключения договора D&O и ожидания корпоративных клиентов осветила заместитель генерального директора, руководитель блока корпоративных и имущественных отношений ПАО "Интер РАО" (MOEX: IRAO) Тамара Меребашвили, выступая на форуме.

Судебная статистика, по ее словам, демонстрирует "рост числа удовлетворенных судами исков к руководителям, в том числе о субсидиарной ответственности". В то же время сам "договор D&O ни в одном федеральным законе не поименован, возникает возможность признать его ничтожным, возникает вопрос юридической квалификации этого типа договора, - обратила внимание Меребашвили. - Кроме того, наши риски - это запрет на получение выплаты страхователем. Есть также вопросы к налоговому регулированию - предприятию невозможно отнести затраты на собственные расходы при определении налоговой базы. Желательно также освободить от уплаты 13%-ного налога получателя страхового возмещения по такому договору". (Выплата по договору D&O в настоящее время приравнивается к доходу физлица - прим. ИФ).

"Мы ждем, что страхование поможет компенсировать судебные расходы, если будут предъявлены претензии к директорам или менеджменту, что полис будет гарантией справедливого подхода, что выплата поможет пострадавшим, но не даст разрушить существующую систему предприятия", - сформулировала основные надежды страхователя на полис страхования ответственности директоров Меребашвили.